сердце весом с десяток унций -
в нём остатки забытых схем.
мне дозволено быть безумцем
и отказано быть никем.
вот бы в Лете сейчас очнуться,
чтобы сплавиться по реке.
вот бы стать ненадолго птицей -
мир почувствовать под крылом.
и в полёте с пути не сбиться,
возвращаясь в любимый дом...
вспоминаю родные лица,
а вокруг всё белым-бело.
знаешь, в жизни всё меньше боли
и попыток сменить режим.
мы нуждаемся в лучшей доле,
но попробуй-ка, заслужи.
ну, поведай же сказку, Оле,
для моей молодой души.
если верить тебе, дружище,
только счастья для всех хотел;
и плевать, кто богат, кто нищий.
виден в сказке твоей пробел:
здесь останется пепелище,
мы останемся не у дел.
стали сами искать недуги,
даже если душа нага.
нас оставили на поруки
безответственным дуракам,
а они приглушили звуки
и придумали нам врага.
в этом месте так много правил,
и запомнилось лишь одно:
если что-то на кон поставил,
потеряешь без всяких "но".
ты не Каин, и ты не Авель.
мне бы просто забыться сном,
чтобы утром опять проснуться
в мире, полном чудес и войн;
не иметь в рукаве презумпций
и предстать перед злой толпой.
мне дозволено быть безумцем.
мне отказано быть собой.
(с) Врублевский
